Вынужденные переселенцы – тема, поросшая бородатыми стереотипами. Наверняка вам часто доводилось слышать в их сторону фразочки вроде «понаехали», «сами виноваты», «вата»…список можно продолжать бесконечно.
Слепо ведясь на такие банальные и часто необоснованные определения, многие из нас и думать забыли о сочувствии. О том, что этим людям пришлось пережить и почему ответственные органы власти будто нарочно пытаются усложнить им жизнь.
Это интервью о том, как человека, пережившего войну и спасавшего жизни людей, когда над головой со свистом пролетали снаряды, государство оставило ВЫЖИВАТЬ на 700 гривен в месяц, не предоставив ни бесплатного жилья, ни обещанной социальной помощи.
Сергей Бледнов родился и всю жизнь прожил в Луганске. Более 19 лет своей жизни он посвятил работе в службе скорой помощи. В свободное время занимался общественной деятельностью в правозащитной организации и играл в Луганском народном театре.
Когда в его родной город пришла война, а большинство медиков бежало в поисках лучшей и мирной жизни, Сергей остался. Он продолжал спасать жизни гражданских даже под обстрелами. Но однажды мужчина не выдержал психологического давления и уехал, оставив в Луганске пожилую мать и немало нажитого.
Однако при увольнении Сергея ждал неприятный сюрприз – печать ЛНР в трудовой книжке, которая перечеркнула все 19 лет добросовестной работы.
В мае 2015 года «власти ЛНР» добровольно-принудительно заставили медработников центра скорой помощи уволиться. Всех сразу же приняли обратно, и место работы никому фактически не сменили – зато поставили печати несуществующей страны.
И теперь, согласно украинскому законодательству, заработанный годами стаж Сергея – а соответственно, и существенные надбавки за него (60% от заработной платы) – канули в Лету.
– Сергей, почему вы так долго оставались в Луганске?
– Вначале я надеялся, что вот-вот все закончится. Да и вообще, не так пугали все эти обстрелы и бомбежки, как страшно было покидать свое место жительства и ехать в полную неизвестность.
Но в декабре прошлого года я начал осознавать, что на скорое разрешение конфликта полагаться не стоит. Уже в январе – феврале 2015 года я начал планировать свой отъезд.
Выезжал через Россию – другого пути не существует. Оформлять пропуск – бесполезно, он просто не работает. Но даже если бы я его получил и пересек линию разграничения, что было бы дальше? Меня там ждал прямой автобус, поезд на Киев? Нет, там ничего нет.
Потому на Луганском автовокзале я сел на автобус и через РФ добрался в Харьков, потом на поезде в Киев, а затем сюда. В общей сложности дорога заняла двое суток.
– Почему именно Чернигов?
– Вообще я выбирал между Харьковом, Черниговом и Хмельницким. На вашем городе остановился, потому что здесь удалось предварительно договориться о месте работы.
Я не из тех переселенцев, кто считает, что государство и все вокруг что-то мне должны.
С тех копеек, которые нам платили, я откладывал, чтобы хотя бы на первое время хватило. На помощь от государства я особо не рассчитывал. Собственно, потому и застрял в Луганске еще на полгода.
Я долго и тщательно планировал отъезд, изучал цены на недвижимость и еду, зарплаты в Чернигове.
– Почему вы не претендуете на государственную поддержку?
– А на какую помощь я должен претендовать? Я получил статус вынужденного переселенца еще три месяца назад, с тех пор ни разу не получил обещанную государством помощь (ту, что на коммунальные услуги выдают). Жильем я тоже сам себя обеспечиваю.
На один месяц меня приютили ребята из черниговской организации «Освітній дім прав людини». Но долго пользоваться добротой людей мне совесть не позволила. Вот когда устроился на работу, сразу снял себе комнату в частном секторе.
– Где вы сейчас работаете?
– С 1 сентября я работаю в Черниговском областном центре экстренной медицинской помощи. Главврач относится ко мне по-человечески, с понимаем. К руководству нынешнему я никаких претензий не имею. Пока я работаю лишь на полставки.
И все бы ничего. Для начала и так неплохо. Но оказалось, что у меня в трудовой книжке стоят печати так называемой ЛНР.
Директор и кадровики посоветовались с областным управлением здравоохранения. Оттуда пришел ответ, что с юридической точки зрения я несколько месяцев проработал в несуществующей стране – и мой стаж теперь считается прерванным.
Потому с меня сняли все надбавки за вредность работы и непрерывный стаж, составляющие 60% от зарплаты. Получается, почти 20 лет работы медиком – коту под хвост, из-за упущений в законодательстве. Где справедливость?
Живу я на 700 гривен в месяц, в то время как аренда комнаты обходится в 750. Выживаю благодаря своим же сбережениям, но их надолго не хватит. Конечно, спасибо всем неравнодушным – помогают и продуктами, и вещами первой необходимости.
– Вы куда-нибудь обращались за помощью?
– Не так давно пришел ответ из управления, я сразу обратился за юридической помощью к Надежде Эдиевой – советнику по переселенцам в Черниговской области. Она от моего имени составит и отправит письмо в облздрав.
Это первый и необходимый шаг, от их ответа мы будем отталкиваться в дальнейшей борьбе. Вообще ситуацию можно изменить лишь одним постановлением Кабинета министров.
Честно говоря, я совсем не собирался из этого раздувать какую-то проблему. Телевизионщики, как и вы, нашли мой гневный пост в социальной сети, в нем я сгоряча выложил все, что накипело.
Специально в прессу я не обращался, но теперь буду идти до конца, потому что чувствую ответственность за решение проблемы, которая подпортила жизнь сотням переселенцев.
– Как вас принял Чернигов? Вы собираетесь здесь оставаться или при первой возможности вернетесь на родину?
– Приняли хорошо. Люди добрые и отзывчивые, никакой агрессии я лично не встречал. Более того, сотрудники скорой помощи часто сами приносят что-то необходимое: кто картошку, кто пару тарелок, одеяло или подушку. Некоторые вещи я привез, но все необходимое физически не мог с собой забрать.
Вообще я бы не хотел возвращаться обратно в Луганск. Уверен: в ближайшие 5 –10 лет нормальной жизни там не будет. Промышленность остановилась, город в руинах, его нужно просто сровнять с землей и отстраивать заново, а люди войной морально покалечены.
Еще не ясно, как дела сложатся с амнистией, плюс я даже боюсь подумать, сколько там оружия. В августе прошлого года автомат в Луганске можно было купить за 400 гривен, не говоря уже о пистолетах и гранатах, которые дети нередко находят прямо на улицах. Если бы не мама, я бы и мысли о возвращении не допускал.
***
Юрист-правозащитник и советник по делам переселенцев Надежда Эдиева говорит, что подобные пробелы в законодательстве встречаются повсеместно. К сожалению, наперед просчитать все риски государство не может.
– Что же касается Сергея Бледнова, – объясняет она, – то мы уже вместе подготовили запрос в Министерство социальной политики. Существует положение, регламентирующее порядок действий в случае, если трудовая книжка осталась в зоне АТО. А вот если она выдана оккупантами – нет.
Ясно, что Украина не признает печатей ЛНР и ДНР. Соответственно, такие трудовые книжки считаются недействительными, однако что делать со стажем, как его считать – вопросы насущные. Я эту проблему буду поднимать на очередной встрече с советниками в министерстве.